ЭТО было самое обычное утро в Западной Африке. В воздухе витал аромат пряных соусов и готовящегося риса. По улице шли женщины, удерживая на головах невероятно большие ноши. Звонкий смех перекликался с запальчивыми криками тех, кто торговался на рынке. Несмотря на ранний час, солнце уже начинало припекать.

Завидев йо́во, или белого человека, детвора начинает танцевать и петь свою привычную песенку. Песня начинается словами: «Йово, йово, добрый вечер», а заканчивается: «Не дадите ли подарочек за концерт?» Но один мальчик не поет. Он идет за мной по пятам и что-то показывает руками. Похоже, он говорит на жестовом языке. В Соединенных Штатах я выучила дактильную азбуку (алфавит) американского жестового языка (АЖЯ), но Бенин — франкоговорящая страна.

Я пытаюсь показать на жестах восемь букв своего имени. Лицо мальчика расплывается в улыбке. Он хватает мою руку и ведет меня узкими улочками к своему дому, типичному строению из шлакобетонных блоков, состоящему из двух комнат. Вокруг меня собирается вся его семья. Все говорят на жестах. Что же мне делать? Я жестами показываю свое имя и пишу на листочке, что я миссионер и учу людей библейской истине. Я обещаю вернуться. К нам присоединяются некоторые слышащие соседи. Все кивают в знак одобрения. В голове промелькнула мысль: «Во что же я ввязалась?»

Вернувшись домой, я подумала: «Кто-то обязательно должен помочь этим людям узнать о Божьем обещании, что уши „глухих откроются“» (Исаия 35:5). Я провела исследование. Согласно последней переписи, в Бенине было 12 тысяч глухих и слабослышащих. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что именно американский, а не французский жестовый язык используется в школах для глухих. Но к сожалению, никто из Свидетелей Иеговы в этой стране не говорил на американском жестовом. Вздыхая, я сказала одной местной Свидетельнице: «Как бы я хотела, чтобы к нам приехал кто-нибудь, кто знает американский жестовый!» — «Но ты же здесь!» — ответила она. И была права! Я заказала самоучитель, а также DVD-диски  на АЖЯ, выпущенные Свидетелями Иеговы. Мои молитвы были услышаны — к нам из Камеруна приехала Свидетельница, которая знала АЖЯ.

Слух о том, что я учу жестовый язык, быстро разошелся. Мне посоветовали зайти к Брису, глухому художнику. В его прохладной мастерской, сделанной из связанных вместе пальмовых ветвей, можно было укрыться от изнуряющей жары. За годы работы стены его дома превратились в яркую, разноцветную палитру — у него была привычка вытирать о них свои кисточки. Брис смахнул пыль с пары табуреток и остановил на мне вопросительный взгляд. Я вставила диск в DVD-проигрыватель. Он придвинулся к маленькому экрану. «Я понимаю! Я понимаю!» — показал он на жестах. Прибежали соседские ребятишки. Сбившись в кучу, они вытягивали шеи, пытаясь разглядеть, что происходит на экране. Один из них выпалил: «А почему кино без звука?»

С каждым моим посещением «зрителей» становилось все больше. Вскоре Брис, а с ним и другие начали приходить на наши христианские встречи. Я пыталась переводить им программу, и это стало для меня хорошей практикой. Группа росла, и некоторые даже сами начали искать со мной встречи. Например, однажды моя старенькая машина, взбунтовавшись, начала скрипеть и кряхтеть, когда я влетела в яму, пытаясь объехать стадо коз и свиней. А затем сзади раздался хлопок. Только не это! Опять поломка? Но с машиной все было в порядке. Оказалось, что один глухой человек бежал за машиной и, пытаясь привлечь мое внимание, ударил по багажнику.

Группы на американском жестовом стали появляться и в других городах. Когда на конгрессе был организован сектор для глухих, меня попросили помогать с переводом. Стоя на сцене и ожидая, пока докладчик начнет говорить, я на мгновение вернулась мыслями к тому времени, когда все только начиналось. Раньше я думала: «Как я могу расширить свое миссионерское служение в Африке?» Теперь, смотря в зал, я поняла, что нашла ответ,— стать миссионером для глухих. Сейчас я вижу, что «ввязалась» в это не зря!