Российские власти добиваются ликвидации центра Свидетелей Иеговы в России, их юридического лица, обвиняя их в «экстремистской деятельности». По сути, речь идет о запрете Свидетелей на территории всей страны. Свидетели обжалуют выдвигаемые против них обвинения и оспаривают законность предупреждения, направленного их Управленческому центру.

Ситуация со Свидетелями, а также сам подход России к борьбе с «экстремизмом» стали темой интервью, взятых у ряда ученых в области религиоведения, политологии и социологии, а также у специалистов по советской и постсоветской России.

• «Нет. Я не вижу никакого разумного объяснения тому, что Свидетелей Иеговы считают „экстремистами“. По-моему, это абсурд» (профессор Уильям Боуринг, профессор права, руководитель правозащитной программы LLM/MA Human Rights, проводимой Юридической школой Биркбек при Лондонском университете; барристер школ «Средний темпл» и «Грейз инн»; Соединенное Королевство).

• «На основании собственного опыта изучения жизни Свидетелей Иеговы в России, я убеждена, что это абсолютно мирная религиозная организация с длительной, более 100 лет, историей существования на территории Российской Федерации. Никакого отношения эти верующие ни к „экстремизму“, ни к терроризму, конечно, не имеют. Ситуация со Свидетелями Иеговы — одна из самых ярких иллюстраций такой нелепости. Верующих людей суд определяет „экстремистами“, как и пойманных преступников-террористов только за то, что они собираются и проводят богослужения, обсуждая Библию, и поют гимны, восхваляющие Бога» (доктор наук Екатерина Элбакян, профессор кафедры социологии и управления социальными процессами московской Академии труда и социальных отношений; член Европейской ассоциации по изучению религии; ответственный секретарь редакционной коллегии научно-теоретического журнала «Религиоведение», член редколлегий ряда научных религиоведческих изданий; Россия).

• «Судебное преследование Свидетелей Иеговы вскрыло две основные черты новой религиозной политики начала XXI века: во-первых, это политика ксенофобии, связанная с отвержением западного влияния; во-вторых, обвинения против Свидетелей основаны на антирелигиозных стереотипах и доводах, заимствованных из советского прошлого. Все эти недостатки и методы обращения с „нетрадиционными“ общинами характерны для судебных разбирательств, которые ведутся против Свидетелей Иеговы» (кандидат наук Роман Лункин, ведущий научный сотрудник Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН в Москве; президент Гильдии экспертов по религии и праву; Россия).

• «Самое проблематичное в российской религиозной политике — это постепенное создание антирелигиозного репрессивного государственного аппарата, нацеленного на регулирование и ограничение деятельности верующих. Я имею в виду не только новые законы об экстремизме и прозелитизме, но и практику злоупотребления властью на исполнительном и местном уровнях. Этот аппарат часто применяется против мирных и законопослушных групп» (Дмитрий Узланер, кандидат наук, доцент, Московская высшая школа социальных и экономических наук; главный редактор журнала «Государство, религия, Церковь в России и за рубежом»; Россия).

• «По той простой причине, что Свидетели Иеговы считают власть Бога наивысшей, власти не любят Свидетелей — и запрещают их. Решение по Свидетелям Иеговы уже принято: в России их быть не должно. Суды лишь облекают это решение в законную форму» (Людмила Филипович, профессор, завкафедрой истории религий и практического религиоведения в Институте философии национальной академии наук; вице-президент Украинской ассоциации религиоведов; Украина).

• «Перед нами мирное, никогда не прибегавшее к насилию религиозное движение, проповедующее идеи пацифизма. Применять к нему методы, которые применяются к группам, пропагандирующим насилие и религиозную ненависть, планирующим теракты,— это явная крайность, это ничем нельзя оправдать. У всех правительств мира сегодня есть дела поважнее борьбы с аполитичными Свидетелями Иеговы, которые, чуждаясь насилия, ждут Божьего Царства» (доктор Ринго Рингве, советник по делам религии при министерстве внутренних дел Эстонии; экстраординарный профессор сравнительного религиоведения в Богословском институте Эстонской евангелическо-лютеранской церкви; Эстония).

• «Россия не единственная страна, издавшая законы против экстремизма. Этот термин по сути своей неопределенный и субъективный. Я не юрист, но мне хотелось бы, чтобы из таких законов ясно следовало, что экстремизм напрямую связан с преступным подстрекательством к насилию, о чем однозначно говорится в законодательстве Соединенного Королевства. Российские же законы на практике очень напоминают законы против взглядов, по тем или иным причинам неугодных сильным мира сего. Именно к этой категории их следует отнести ввиду того, как они применяются против Свидетелей Иеговы. Насколько мне известно, не существует никаких данных о том, чтобы Свидетели Иеговы подстрекали кого бы то ни было к насилию. Совсем наоборот» (Эндрю Вуд, сотрудник российско-евразийской программы Чатем-Хаус, Королевского института международных отношений; ранее британский посол в России (1995—2000); Соединенное Королевство).

• «Ничто из того, что мне известно об этой религии и о Свидетелях, с которыми я знаком лично, не заставит меня поверить, что в этом течении есть хоть капля экстремизма» (доктор Джеймс Кристи, профессор экуменического богословия, руководитель Института Ридда по вопросам религии и глобальной политики, председатель Объединенного центра теологических исследований при Виннипегском университете; руководитель отделения «Прожект-Плаушэрз» в Университетском колледже Конрада Гребеля при Университете Ватерлоо; Канада).

• «Законодательство, затрагивающее Свидетелей Иеговы, сопряжено с целым рядом проблем. Оно ощутимо урезает свободу религии — вопреки [Всеобщей] Декларации ООН по правам человека, в частности статье 18, в которой оговаривается право выражать свои религиозные убеждения на практике, индивидуально или совместно. Смысл слова „экстремистский“ размыт. Первоначально оно употреблялось по отношению к организациям, совершавшим теракты и акты насилия. Свидетели Иеговы, выступающие против войн и всякого рода насилия, тут совершенно ни при чем. Насколько мне известно, в российском законодательстве данный термин определяется как „разжигание расовой, этнической или религиозной розни“, что опять-таки никоим образом не применимо к Свидетелям Иеговы. Это международная, многорасовая организация, которая стремится привлекать людей всех рас, говорящих на всех языках» (доктор Джордж Крайссайдс, ранее руководитель религиоведческих исследований, проводимых Вулвергемптонским университетом; почетный научный сотрудник, исследователь современных религий в Йоркском университете святого Иоанна и в Бирмингемском университете; Соединенное Королевство).

• «По моему мнению, российские законы о религиозном экстремизме и их применение к Свидетелям Иеговы и другим религиозным группам — это наихудший пример процесса секьюритизации религии и религиозной свободы, который в более мягкой форме наблюдается и в других странах Европы. Наибольшее беспокойство вызывают две вещи: во-первых, эти законы допускают высокую степень вмешательства государства во внутреннюю жизнь общин, ее доктринальную и организационную стороны; и, во-вторых, они вызывают дискриминацию между религиозными общинами» (доктор Сильвио Феррари, пожизненный почетный президент Международного консорциума по правоведению и религиоведению; один из главных редакторов издания «Оксфорд джорнал оф ло энд релиджен», один из основателей Европейского консорциума по исследованию отношений Церкви и Государства, профессор права, религии и церковного права в Миланском университете; Италия).

• «Использование антиэкстремистского законодательства для запрета таких ненасильственных групп, как Свидетели Иеговы,— это явное злоупотребление неопределенно сформулированным законом. При столь пространном определении понятия „экстремизм“, которого придерживаются прокуроры и суды, можно выиграть процесс против любой религии. При отсутствии хоть сколько-нибудь значительной прямой угрозы, в наличии которой Свидетелей Иеговы обвинить нельзя, их запрет противоречит Российской Конституции и международному праву» (профессор Элизабет Кларк, помощник директора и региональный советник Центрально- и Восточноевропейского международного центра правоведения и религиоведения при Университете Бригама Янга; США).

• «Если „экстремизм“ приблизительно определяется как нечто нетрадиционное и неортодоксальное, то широкие возможности для толкования этого термина позволяют использовать его в определенных целях. Невод заброшен с таким размахом, что в него попали Свидетели Иеговы, которых, скорее, можно причислить к традиционным религиям, а не к источникам угрозы. В значительной степени со Свидетелями Иеговы в постсоветский период продолжают обращаться так, как при советской власти. Это касается и СМИ, и политических настроений» (доктор Зои Нокс, адъюнкт-профессор современной истории России в Университете Лестера; Соединенное Королевство).

• «Проблема в том, что этот так называемый закон о противодействии экстремизму явно нацелен на борьбу не с террористами, а с религиозными меньшинствами» (доктор Эрик Паттерсон, профессор и декан Школы управления Робертсона при Регентском университете; США).

• «Называть Свидетелей Иеговы экстремистами просто смешно — если, конечно, под „экстремизмом“ не подразумевается все, что не вписывается в общепринятые представления. Это противоречит всему, что мне известно о богословии и идеологии Свидетелей» (профессор Фрэнк Равич, профессор права, кафедра права и религии Уолтера Стоуэрса при Университете штата Мичиган; США).

• «Политические кризисы и конфликты, как правило, находят отголосок в сфере религии. Причины усиления борьбы с экстремизмом в России носят политический, а не религиозный характер. В настоящее время Свидетели Иеговы в России стали безвинной жертвой» (доктор Алар Килп, преподаватель сравнительной политологии в Институте управления и политики при Тартуском университете; один из организаторов центра по изучению Восточной Европы и России «Религия и политика в России и Восточной Европе»; Эстония).

• «Борьба со Свидетелями Иеговы на государственном уровне имеет в России долгую историю и уходит корнями в советскую эпоху. В Советском Союзе Свидетели отказывались голосовать, служить в армии, покупать государственные облигации займа, вступать в Коммунистическую партию и поддерживать официальную идеологию. Чтобы заставить их отречься от веры, на них оказывалось колоссальное давление, но они продолжали встречаться в частных домах и благовествовать. Следствием их отказа поддерживать советскую власть стали десятилетия жестоких гонений. Так, их в массовом порядке ссылали в отдаленные районы Сибири. Советское государство десятилетиями арестовывало Свидетелей и заключало их в тюрьмы и лагеря, даже разлучая детей с их семьями. Помимо этого в раздутой советской пропаганде Свидетели изображались преступниками, предателями и чуждым элементом. Неудивительно, что, хотя Советский Союз распался двадцать с лишним лет назад, тяжкое наследие в виде непрекращающейся враждебности и преследований сохраняется по сей день» (доктор Эмили Бэран, профессор-ассистент истории России и Восточной Европы в Государственном университете Мидл Теннеси; США).

• «На мой взгляд, Россия явно перегибает палку, особенно в условиях нынешней напряженности, когда всем должно быть очевидно, кто такие „экстремисты“ и что такое „экстремизм“ на самом деле. Свидетели Иеговы — это движение миротворцев; их образу мыслей, самой их природе органически чуждо насилие» (доктор Джампьеро Лео, вице-президент Комитета по правам человека в области Пьемонт; Италия).

• «В целом закон отличается крайностью. Его формулировки позволяют правоохранительным органам арестовывать и запугивать всех, чьи религиозные взгляды непопулярны или просто не нравятся властям. Типичные примеры — это аресты Свидетелей Иеговы, представителей других меньшинств и даже атеистов. Этот закон используется в основном для защиты православного мировоззрения, которое поддерживается правительством, и для наказания за взгляды, которые считаются чуждыми и угрожающими православию» (Мелисса Хупер, юрист, директор проектов организации «Хьюман райтс фёрст»; ранее региональный директор программы правовых инициатив в Москве при Американской ассоциации юристов; США).

• «Хотя Свидетели Иеговы — это христианская конфессия, опирающаяся на Библию, в России многие считают их „нехристианами“, „непатриотами“ (из-за отказа служить в армии), „угрозой“ и так далее. Нет, по-моему, навешивать на них ярлык „экстремисты“ неправильно» (доктор Басилиус Грен, руководитель программы ЮНЕСКО (Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры) «Межкультурный и межрелигиозный диалог по Юго-Восточной Европе»; профессор богослужебного и сакраментального богословия, руководитель Института богослужения, христианского искусства и изучения церковных песнопений при Грацском университете; Австрия).

• «В России, как и в других странах, Свидетели Иеговы должны иметь возможность открыто исповедовать свою веру. Основное право человека придерживаться тех или иных религиозных взглядов и поступать в согласии с ними в рамках общественных норм защищено многими договорами о правах человека и национальными законами, в том числе Международным пактом о гражданских и политических правах, Европейской конвенцией по правам человека и российской Конституцией. Свидетелям Иеговы должно быть позволено в полной мере пользоваться этим правом» (Эрик Рассбах, заместитель генерального советника Фонда Беккета в поддержку религиозной свободы; США).

• «Меня удивляет и глубоко возмущает то, что на Свидетелей Иеговы вешают ярлык „экстремисты“. По-видимому, делается это с целью выставить в ложном свете чисто религиозные цели этих верующих. Едва ли горячее стремление Свидетелей жить по канонам своей религии и проповедовать ее представляет угрозу для Российского государства, а их запрет, который никак не посодействует безопасности и общественному порядку в России, нанесет серьезный урон религиозной свободе и правам человека» (доктор Шон Питерс, младший преподаватель религии и права в Висконсинском университете; США).

• «Если вкратце, то ответ — нет. Во-первых, предпосылкой для принятия подобного решения служит чересчур широкое определение экстремизма, в котором отсутствует четкое указание на насилие и не оговариваются предельные формы ненависти, которые можно квалифицировать как преступные; такое определение может охватывать любые формы выражения убеждений. Во-вторых, официальный запрет организаций говорил бы о неспособности правительства найти иные меры эффективной борьбы с реальными проявлениями экстремизма. Если ответная реакция властей доходит до крайней точки спектра — то есть ими применяются чрезвычайные карательные меры,— то возникает необходимость провести независимое судебное расследование с целью выяснить, соразмерны ли эти меры предполагаемой угрозе и нужны ли они вообще. Хотя такие религиозные группы, как Свидетели Иеговы, не заслуживают того, чтобы их называли экстремистами и запрещали, описанная выше небезупречная законодательная база делает это возможным» (профессор Роберт Блитт, профессор права в Университете Теннесси, ранее специалист по международному праву в Комиссии США по международной религиозной свободе; США).

• «Ничего подобного. Думаю, это ошибка. Это противоречит курсу на свободу религии» (профессор Паскале Феррара, адъюнкт-профессор кафедры дипломатии; факультет политологии Свободного международного университета социологии имени Гвидо Карли; кафедра международных отношений и интеграции Института «София», Figline e Incisa Valdarno; Италия).

• «Я не разделяю некоторые из их взглядов, но считаю, что называть Свидетелей Иеговы „экстремистами“ — в том смысле, который в это понятие вкладывают российские власти,— это неправильно, это уже чересчур» (доктор Хавьер Мартинес-Торрон, профессор права, возглавляющий факультет религии и права в Юридической школе при Университете Комплутенсе; Испания).

• «Определенные элементы в Русской православной церкви, сговорившись с власть имущими, продвигают свои интересы и подавляют всех, в ком видят конкурентов» (доктор Джим Бекфорд, член Британской академии; заслуженный профессор социологии в Университете Уорвика; ранее президент Общества по научному изучению религии (США); Соединенное Королевство).

• «Настоящий русский, если он христианин, принадлежит к Русской православной церкви. Русские, принадлежащие „не к той“ религиозной организации, изолируются от общества и становятся изгоями. То есть гражданские права Свидетелей Иеговы грубо нарушаются» (доктор Герхард Безье, заслуженный профессор в области европеистики Дрезденского технического университета; лектор Стэнфордского университета; директор Института по изучению свободы и демократии имени Зигмунда Ноймана; Германия).

• «По-моему, во многом враждебность к Свидетелям Иеговы вызвана не столько их учениями и толкованием Библии, сколько их успешным прозелитизмом. Как ни парадоксально, но их численный рост отчасти объясняется „процветанием за счет гонений“. Кроме того, в советскую эпоху обратный эффект дали депортации. В 1951—1952 годах, по оценкам, 7 000 Свидетелей были переселены в Среднюю Азию и Сибирь, что лишь поспособствовало распространению их учения. То есть присутствие Свидетелей на территории всей страны объясняется не только их прозелитизмом, но и невольным содействием Кремля. А поскольку они пережили репрессии при советской власти, надо полагать, они переживут и сегодняшний официальный запрет» (доктор Марк Эллиотт, основатель и главный редактор журнала «Вестник служений и церквей Восток-Запад»; Университет Асбери, штат Кентукки; США).

• «Насколько мне известно, социологического определения понятия „экстремизм“ не существует. Экстремизм — понятие политическое, которым оперируют демократии, где есть центр, право и лево. Но применить определение „экстремистский“ к религии сложно. Есть религиозные группы, для которых больше, чем для других, характерна некая активность (так, от их последователей больше, чем от других верующих, требуется молиться или соблюдать какие-то пищевые предписания, посты). У них более строгие нормы морали. Активность характерна и для Свидетелей Иеговы: они чаще других крупных конфессий проводят встречи, но собрания часто проводят и правоверные иудеи. Свидетели считают своим долгом распространять свое учение, занимаясь прозелитизмом на улицах и по домам. У них более строгая мораль, чем у большинства членов крупных церквей: они вменяют себе в обязанность быть честными на работе, в отношениях с ближними; не изменять спутнику жизни, быть с другими вежливыми и ничем им не вредить. Они отказываются от службы в армии, чтобы избежать необходимости убивать людей во время боевых действий. Во всем этом видно большее религиозное рвение, чем у наиболее крупных церквей, но это не представляет никакой угрозы для общества. Свидетели Иеговы не фундаменталисты: они не стремятся захватить власть, чтобы учредить теократию (они считают, что теократия наступит исключительно по воле Бога). В отличие от исламистов-радикалов, они не стремятся создать общество, которое жило бы по их принципам. Свидетели отличаются лишь неукоснительным соблюдением библейских заповедей, они строят свою жизнь в согласии со своим толкованием Библии. Это их выбор. Обществу остается лишь определиться с тем, опасны они или нет. Я считаю, что не опасны. Свидетели нейтральны, они не вмешиваются в политику государства. Что еще важнее, они ни на кого не нападают» (доктор Реджи Дерикебург, социолог, адъюнкт-профессор, специалист по новым религиозным движениям; факультет сравнительного изучения религии и гуманизма, Антверпен; Бельгия).

• «Нет, не думаю. Я не являюсь ни Свидетелем Иеговы, ни их сторонником. Скажу даже, что я не согласен с рядом положений их вероучения, но я не считаю их экстремистами (хотя, конечно, все зависит от того, какой смысл вкладывают в это понятие); более того, я считаю, что у них, как и у всех, должно быть право выражать свои взгляды» (доктор Томас Бремер, ранее научный сотрудник Центра Джордана по углубленному изучению России при Нью-Йоркском университете; профессор экуменического богословия, исследователь восточных церквей, исследователь в области мира, Мюнстерский университет; Германия).

• «Применение российского законодательства к Свидетелям Иеговы приводит к неоправданному ограничению основных свобод, а значит, противоречит международному закону о правах человека, защищающему индивидуальную и коллективную свободу религии и убеждений и запрещающему дискриминацию на почве религии. Данное утверждение основывается на методологии, прописанной в международном законе о правах человека, согласно которому при рассмотрении заявлений о нарушении свободы религии и убеждений необходимо выяснить: 1) имело ли место ограничение свободы выражать свои религиозные взгляды и убеждения и 2) было ли наложенное ограничение соразмерным и оправданным с точки зрения закона» (доктор Марко Вентура, профессор религии и права в Сиенском университете; директор Центра религиозных исследований при Фонде Бруно Кесслера; научный сотрудник Центра по праву, религии, предпринимательству и социологии при Страсбургском университете (Франция); Италия).

• «Урезание религиозной свободы во имя борьбы с экстремизмом — это ухищрение, которое вызывает обеспокоенность. Печально, что подобные попытки контроля над мыслями наблюдаются в обществе XXI века. Мы все заслуживаем лучшего» (доктор Марк Юргенсмейер, директор Центра Орфала по глобальным и международным исследованиям при Калифорнийском университете в Санта-Барбаре, профессор социологии, адъюнкт-профессор религиоведения; США).

• «В борьбе с экстремизмом Россия сама прибегает к экстремистским методам. Она действует жестко, агрессивно и радикально, налагая запреты. Дискриминацию со стороны властей невозможно ни объяснить, ни оправдать, ни понять. Этих решений и действий остается только бояться» (доктор наук Людмила Филипович, Украина).

• «Никто не выступает против терроризма в любом его проявлении больше, чем я, и никто лучше меня не осознает необходимость в обеспечении безопасности. Однако использование антиэкстремистского законодательства против Свидетелей Иеговы, то есть против религиозной общины, которой всегда были чужды призывы к насилию, говорит о том, насколько опасно возводить безопасность в ранг некоего метаправа, стоящего выше остальных прав, в том числе свободы религии. Поэтому, я считаю, долг каждого, в том числе ученых,— во всеуслышание осуждать эти законы и их применение, поскольку под угрозой религиозная свобода и равенство» (доктор Феррари, Италия).

• «Бороться нужно с тем экстремизмом, который угрожает жизни людей. Борьба с чем-либо иным сама является экстремизмом. То есть агрессивное преследование в России такой мирной группы, как Свидетели Иеговы, носит явно „экстремистский“ характер» (доктор Дерек Дэвис, поверенный в суде, ранее директор Института изучения церкви и государства имени Дж. Доусона при Бэйлорском университете; США).

• «Как я уже говорил, смысл слова „экстремистский“ размыт, и использоваться оно может субъективно. С полной уверенностью я назвал бы применяемые Россией меры чрезмерными и неоправданными. Кроме того, ЕСПЧ [Европейский суд по правам человека] признал российские власти виновными в нарушении религиозной свободы. Так называемые экстремистские группы, такие как ИГИЛ, безусловно, представляют серьезную угрозу, и их деятельность нужно сдерживать. Однако ставить Свидетелей Иеговы в один ряд с ними никак нельзя, и нельзя оправдывать ограничение их деятельности угрозой со стороны террористических организаций» (доктор Крайссайдс, Соединенное Королевство).

• «Недавние поправки к российскому антиэкстремистскому законодательству говорят о том, что религиозному разнообразию в России приходит конец, а недавний пример того, что происходит со Свидетелями Иеговы, подтверждает, что поправки применяются для прекращения деятельности религиозных меньшинств. Если обратиться к истории, то сегодняшние ограничения религиозной миссионерской деятельности напоминают происходившее в советский период» (доктор Рингве, Эстония).

• «Экстремистские тенденции могут проявлять, как известно, не только группы, но и индивиды; экстремизм — это вид политической, но не религиозной деятельности как таковой. В Российской Федерации есть законодательное ограничение у религиозных организаций на такой вид деятельности. И если такие факты будут установлены, безусловно, к нарушителям должна быть применена санкция — это норма правового государства. Есть ли опасность криминализации религиозной сферы по признаку экстремистской деятельности — да, и именно в силу избирательности применения правовой нормы и вольного интерпретирования не только правовой нормы, но и использования в судебной практике непрофессионально выполненных (ложных) экспертиз» (доктор наук Вильям Шмидт, главный редактор журнала «Евразия: духовные традиции народов»; профессор кафедры национальных и федеративных отношений Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации; Россия).

• «Если законы против экстремизма применяются в пределах разумного, ради безопасности беззащитных,— это приемлемо. Однако их применение для ограничения свобод ненасильственных религиозных групп, таких, как Свидетели Иеговы, абсолютно неприемлемо» (доктор Лео, Италия).

• «По крайней мере с 2012 года в государственной политике России наблюдается консервативный — почти реакционный — поворот. Законы ужесточаются, они ограничивают различные политические и даже гражданские права. Сегодняшнее российское антиэкстремистское законодательство настолько пространно и неопределенно, что обвинить в экстремизме можно практически кого угодно; чтобы тебя обвинили в экстремизме, вовсе необязательно планировать теракт — достаточно подвергнуть критике в общественных СМИ какого-то местного бюрократа или принять участие в митинге. Законотворчество в религиозной сфере — лишь один пример этой общей тенденции» (кандидат наук Дмитрий Узланер, Россия).

• «Российская (как и азербайджанская) практика регулирования религиозной жизни отличается крайностями: немногие европейские государства публикуют списки запрещенных религиозных книг или, усмотрев в религиозных текстах экстремизм, прибегают к политическим и правовым мерам» (доктор Килп, Эстония).

• «Незаконная борьба с экстремизмом, имеющая религиозную подоплеку, постепенно набирала ход после принятия в 2002 году Закона о противодействии экстремистской деятельности. С тех пор антиэкстремистская политика стала орудием борьбы с „нетрадиционной“ религиозностью. Пространный термин „экстремизм“ дает судьям основание для принятия решений, позволяющих признавать религиозную литературу экстремистской по причинам, которые зачастую противоречат здравому смыслу. С середины 2000-х годов применение Закона о противодействии экстремистской деятельности к неправославным и немусульманским религиям носило скорее трагикомический характер» (кандидат наук Роман Лункин, Россия).

• «Россия желает предотвратить распространение любых религиозных групп, кроме официально признанных разновидностей четырех традиционных религий. Такие группы, как Свидетели Иеговы и все протестанты, занимающиеся активной проповедью и прозелитизмом, тоже подлежат преследованию» (профессор Боуринг, Соединенное Королевство).

• «Борьба России с такими меньшинствами, как Свидетели Иеговы, носит, в первую очередь, дискриминационный характер. Она освящена давней традицией социальной, политической и религиозной враждебности к неправославным меньшинствам, которых делают козлами отпущения. Франция тоже в числе лидеров по „охоте на секты“. Она хотела задавить Свидетелей Иеговы налогами, но Свидетели подали жалобу в ЕСПЧ [Европейский суд по правам человека], в Страсбург, и в итоге выиграли дело. ЕСПЧ приговорил Францию к выплате французскому филиалу Свидетелей громадной компенсации за ущерб наряду с процентами, поскольку государство дискриминировало их, отказывая в законном признании их религией и, как следствие, в освобождении от налога на пожертвования их членов» (доктор Дерикебург, Бельгия).

• «России надо бороться с настоящим экстремизмом — с тем, который подстрекает к насилию или прибегает к нему. Но законы, о которых идет речь,— драконовские, судя по тому, как они применяются к большинству групп верующих. Драконовскими их делает несоразмерность нарушения наказанию. Вторая причина считать их драконовскими заключается в том, против чего или кого они направлены. Один из примеров — это штраф в 15 000 долларов, который может оказаться разорительным для небольшой церкви или малой некоммерческой организации. Согласно одному из законов, прежде чем можно будет пригласить в Россию иностранца — религиозного лидера или миссионера,— требуется быть зарегистрированным в стране не менее 15 лет» (доктор Паттерсон, США).

• «Проблемы борьбы с преступностью, в том числе с „терроризмом“ и „экстремизмом“, если понимать под ними антиобщественные и античеловечные действия, с каждым днем становятся во всем мире все актуальнее. Но, одно дело — борьба с действительной преступностью, и совсем другое дело — использование понятий Уголовного кодекса в целях откровенной дискриминации прав на свободу совести и, в том числе, вероисповедания. Многие эксперты в России — ученые и юристы — определяют применение понятия „экстремизм“ по отношению к отдельным религиозным меньшинствам как противоречащее Конституции РФ и неправомерное. Однако, когда принципы „права“ в силу определенных причин вытесняются „коррупцией“, то правом, в том числе, правами и свободами человека, как известно, пренебрегают» (доктор наук Екатерина Элбакян, Россия).

• «Наиболее спорный момент в российском законе о борьбе с экстремизмом — это само понятие экстремизм. Это не юридическое, а, скорее, политическое понятие. Так, с точки зрения ЕКПЧ [Европейской конвенции по правам человека], государства могут накладывать ограничения на свободы, гарантируемые Конвенцией, в том числе на религиозную свободу или свободу самовыражения, когда это необходимо для обеспечения „национальной и общественной безопасности, благополучия страны, защиты порядка и предотвращения преступности, для защиты здоровья и морали или для защиты прав и свобод других, для поддержания общественного порядка“ и так далее. То есть государства и так уполномочены международным правом ограничивать общественные свободы, если они видят какую-то легитимную угрозу. Следовательно, для достижения целей, считающихся легитимными с точки зрения ЕКПЧ, нет необходимости принимать еще какие-то законы о противодействии экстремизму. Особенно проблематично то, что российские законы сформулированы нечетко. Что, согласно им, значит „экстремистский“? Хочу подчеркнуть: это понятие — политическое, что позволяет властям ограничивать свободы всех, кто им неугоден. Если смотреть с этой позиции, то ясно, что российское законодательство противоречит духу и букве ЕКПЧ» (доктор Очин Садок, преподаватель общественного права, завкафедрой социальных, юридических и экономических наук в Университете Верхнего Эльзаса; Франция).

• «Задача борьбы с экстремизмом требует комплексного балансирования между правительственными интересами и личными свободами, а не полного отказа от последних. И эта необходимая составляющая (балансирование) борьбы с экстремизмом в России как раз отсутствует. Главное же, подход государства к определению экстремизма и его судебному преследованию служит узким государственным интересам. Хотя, возможно, антиэкстремистское законодательство и защищает российских граждан от каких-то реальных угроз, оно также развязывает государству руки, чтобы препятствовать или закрывать рот отдельным людям и группам, которых оно по тем или иным причинам считает нежелательными или в которых видит угрозу российским традиционным духовным ценностям. По крайней мере, частично сама возможность того, что в России принимается и расширяется подобное законодательство, коренится в затормаживании важных демократических процессов, шедших в государстве, а также в неспособности различных внешних сил — государств и международных организаций — четко определить эти опасные тенденции и отреагировать на них» (профессор Блитт, США).

• «К сожалению, Россия, по-видимому, стоит на грани повторения ошибки, которую США допустили в отношении Свидетелей Иеговы в 1940-е годы. Тогда Свидетели Иеговы несправедливо казались многим американцам „чужаками“, поскольку религия и совесть не позволяли им участвовать в чествовании флага. Поначалу государственные чиновники — и даже Верховный суд Соединенных Штатов — наказывали Свидетелей Иеговы за нонконформизм. Это порождало ужасающие акты насилия против Свидетелей, но позднее привело к переосмыслению вопроса совести. В итоге большинство американцев и американских судов пришли к пониманию того, что религиозная терпимость, в том числе к Свидетелям Иеговы, служит на благо общества» (Эрик Рассбах, США).

• «Такие пространные категории, как „экстремизм“, „экстремистский“, „экстремистская деятельность“, „распространение убеждений“ и „миссионерская деятельность“, а также провозглашение „истинности“ и „превосходства“ своей религии и мировоззрения дают российской правовой системе огромную свободу действий. Поскольку официальные документы не содержат четких и ясных определений, а правила предъявления и оценки улик весьма расплывчаты — до такой степени, что в религиозном контексте экстремизм уже и не должен предполагать угрозу или применение насилия,— правоохранительные и административные органы, судьи и эксперты не стеснены в своих оценках практически никакими рамками. Примечательно, что российские власти проигнорировали рекомендацию Комитета ООН по правам человека (итоговые наблюдения от 28 апреля 2015 года) разъяснить „расплывчатое и гибкое определение термина „экстремистская деятельность“, приняв меры к тому, чтобы это определение предусматривало наличие проявлений насилия или ненависти и установления четких и конкретных критериев, по которым те или иные материалы могут квалифицироваться как экстремистские. Российским властям следует принять все необходимые меры для предупреждения произвольного применения этого закона и пересмотреть Федеральный перечень экстремистских материалов“» (доктор Вентура, Италия).

• «Российский антиэкстремистский закон был принят в 2002 году, а к 2007-му он был расширен, вобрав в себя ненасильственную деятельность и отстаивание взглядов, в том числе религиозных. Существует опасность, что, если и когда российские чиновники забросят сеть репрессий далеко и широко, в нее могут попасть мирные люди, которые просто хотят знакомиться с религиозными и иными идеями, неугодными Государству. Например, мусульмане, которые решают исповедовать свою веру за пределами официально утвержденных структур, чаще всего признаются российскими судами виновными якобы в нарушении слишком пространного российского закона против экстремизма. В условиях подлинной терпимости со стороны властей и новой судебной практики пересмотренные законы о религии и экстремизме применялись бы для поощрения в России поразительного религиозного и этнического разнообразия. России следует отказаться от силовых методов втискивания разнообразия в жесткие рамки навязанной государством серой униформы» (Катрин Косман, младший политический аналитик (по Европе и странам бывшего Советского Союза), Комиссия США по международной религиозной свободе; США).

• «В основном религиозная политика, связанная с антиэкстремизмом, коренится в культурной централизации, столь рьяно насаждаемой Русской православной государственной церковью» (доктор Безье, Германия).

• «Хотя Россия, безусловно, сталкивалась с насилием, разжигаемым религиозным экстремизмом, она все чаще прибегает к антиэкстремистским юридическим рычагам не столько для борьбы с группами, применяющими насилие, сколько для притеснения непопулярных религиозных течений» (профессор Кларк, США).

• «Российское законодательство имеет два больших недостатка. Весьма подробная российская Конституция, которая среди прочего гарантирует свободу вероисповедания, объявлена высшим законом, а российский Конституционный суд призван определять соответствие тех или иных действий или законных положений Высшему российскому праву. На деле же эти условия не выполняются до конца. На практике российские суды подчинены исполнительной власти, федеральной или региональной, которая, по сути, не подотчетна Высшему праву. Во-вторых, российские законы открыты для широкого и конъюнктурного толкования. Законы России об экстремизме не содержат его четкого определения. А значит, в той или иной степени их могут по своему усмотрению толковать исполнительные власти любого уровня» (Эндрю Вуд, Соединенное Королевство).

• «У России есть полное право и, более того, обязанность перед своим народом бороться с настоящим экстремизмом, но навешивать ярлык „экстремисты“ на непопулярные религиозные группы, не угрожающие физической безопасности окружающих, само по себе является экстремизмом чистой воды. Я думаю, сегодняшнее российское правительство не так сильно боится настоящих экстремистов, пока может их контролировать. Куда больше, на мой взгляд, оно боится любой группы, которая, как оно считает, не находится под его контролем. Если учесть, что Свидетели Иеговы в первую очередь верны Богу, я думаю, нынешнее правительство с помощью ярлыка „экстремисты“ пытается изолировать Свидетелей от общества. Я также думаю, что налицо определенное влияние Русской православной церкви, направленное на изоляцию христианских меньшинств, занимающихся прозелитизмом» (профессор Равич, США).

• «Российский закон и применяемая властями практика не позволяют многим гражданам и организациям пользоваться элементарными правами, например правом выражать свое мнение. Даже если мнение объективно неверно, у людей должно быть право его выразить. Запрет может быть оправдан лишь в очень немногих случаях, предполагающих опасность для жизни окружающих или нарушение общественного порядка. К Свидетелям Иеговы это не относится» (доктор Бремер, Германия).

• «Нет. Это противоречит здравому смыслу и нарушает права человека, защищать которые Россию обязывает ряд договоров, в том числе 9-я статья ЕКПЧ [Европейской конвенции по правам человека] и 18-й статья МКГПП [Международной конвенции по гражданским и политическим правам]» (профессор Боуринг, Соединенное Королевство).

• «Нет, мне неизвестен ни один принцип международного права, который позволял бы признать кого-либо экстремистом на том основании, что он или она верит в истинность своей религии» (профессор Гарретт Эппс, профессор права в Школе права при Балтиморском университете; корреспондент издания The Atlantic в Верховном суде; США).

• «Во-первых, эта идея совершенно абсурдна. Раз уж на то пошло, по логике российского закона нужно запретить вообще все религии. Все религии претендуют на обладание истиной и все верующие убеждены, что их религия истинная. Иначе зачем она вообще нужна? Данный закон служит Российскому государству правовой предпосылкой для дискриминации религиозных меньшинств, в частности Свидетелей Иеговы» (доктор Бэран, США).

• «По-моему, все верят в превосходство своей религии. Иначе они сменили бы ее на другую. Свидетели Иеговы, безусловно, считают себя единственными носителями „истины“, но на то же претендуют и иные формы христианства, а также другие религии. Убежденность в превосходстве и уникальности своей религии должна считаться неотъемлемой составляющей свободы религии, согласно Всеобщей декларации прав человека» (доктор Крайссайдс, Соединенное Королевство).

• «Просто непостижимо: эксперты могут считать „экстремизмом“ то, что составляет саму суть религиозной деятельности, основу жизни любой общины верующих, живущих убежденностью в том, что у них истина, что она принадлежит только им. В каждой общине истину понимают по-своему и, исходя из своего понимания, толкуют священные тексты. Естественно, они будут „непримиримы с другими религиозными группами“» (кандидат наук Роман Лункин, Россия).

• «Такой взгляд не может не вызывать возмущения. Религиозные люди выбирают вероучение своей религии, потому что считают его истинным и превосходящим вероучения других религий. Российская позиция — это насмехательство над всеми религиями» (доктор Дэвис, США).

• «Все религии убеждены, что их представления о Боге истинны; исключений очень немного. Никто не скажет: „Другая религия лучше и вернее нашей“» (доктор Бремер, Германия).

• «По-моему, это вопрос риторический, не требующий ответа. Каждый верующий, конечно, желает, чтобы другие тоже спаслись, а не блуждали во тьме заблуждений; поэтому-то верующие склонны отстаивать правильность своей религии» (Айдар Султанов, правовед и правозащитник; Россия).

• «Как я уже говорил, понятие экстремизм не относится к религиозной социологии. Чтобы оценить потенциальную опасность, которую та или иная религиозная группа может представлять для общественного порядка или безопасности, нужно смотреть на то, что она делает, а не на то, во что она верит. Если она не совершает противоправных действий, осуждать ее не за что. Религиозная группа вправе высказываться по поводу того, что она считает наилучшей позицией. Кстати, все политики тоже говорят, что они лучшие, и никто не считает их за это экстремистами. Я ни разу не слышал, чтобы политик заявил, что он лжет и что его политическая партия в чем-то уступает другой партии. Каждая религиозная группа считает, что ее толкование Священного Писания — самое верное. На что должны обращать внимание власти, так это на противоправные или насильственные действия, которые совершают или могут совершать религиозные группы» (доктор Дерикебург, Бельгия).

• «Недавние поправки, ограничивающие возможность делиться убеждениями, явно неразумны. Они сильно ущемляют религиозную свободу, ведь приверженцам той или иной конфессии теперь нельзя считать и провозглашать, в мирной и уважительной форме, что их религия истинная» (доктор Феррари, Италия).

• «Провозглашение истинности своих религиозных взглядов или превосходства своей веры — это еще не основание говорить об экстремизме. Большинство религий претендуют на свою истинность, основываясь на ряде особых положений, которые часто напрямую противоречат основным положениям других религий. Несмотря на эти противоречия, данные положения можно отстаивать мирно, не нарушая прав и свобод других и не угрожая общественному порядку. Сама возможность выражать эти расходящиеся взгляды, если, конечно, они выражаются без угроз, призывов к насилию, и активной пропаганды крайних форм ненависти, составляет основу поистине демократического общества. Хотя МПГПП [Международный пакт по гражданским и политическим правам] обязывает государства запрещать „всякое выступление в пользу... религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию“, подобные выступления должны достигать высокого порога, прежде чем нужно будет принимать меры. Кроме того, решение правительства предпринимать какие-либо действия на этом основании оправдано лишь в том случае, если они отвечают требованиям соразмерности и необходимости. Судя по тому, как российское правительство применяет свои антиэкстремистские законы, оно едва ли придает значение соразмерности и необходимости принимаемых мер, не говоря уже о попытке понять религиозные взгляды, которые воспринимаются им как „экстремистские“» (профессор Блитт, США).

• «Речь идет не только о свободе религии, но и о свободе слова. Этот закон означает, что подобные санкции могут быть применены к любой религиозной группе, неугодной политическому истеблишменту или другим религиозным группам, могущим повлиять на политических деятелей с целью избавиться от нежелательных конкурентов в области религиозной мысли» (доктор Рингве, Эстония).

• «Довод, что провозглашение истинности и превосходства своей религии — это доказательство экстремизма, служит примером явной непоследовательности российского антиэкстремистского законодательства. Ведь, по крайней мере, одна признанная традиционная религия в России выражает именно такие притязания» (Эндрю Вуд, Соединенное Королевство).

• «Российский закон гласит, что отстаивать свою религию, утверждать, что она истинная,— это уже ненависть и призыв к насилию. Настоящим же критерием, с точки зрения национальной безопасности, должны служить призывы человека или группы к нанесению другим вреда — иными словами, когда люди говорят, что по канонам своей религии они должны убивать исповедующих другую веру. Безусловно, правительства видят необходимость в целях обеспечения безопасности установить какие-то пределы. Что такое призывы к насилию? Это когда кто-то кричит в кинотеатре: „Пожар! Пожар!“ Или когда религиозный лидер приказывает убивать. Но те, на кого в первую очередь нацелен российский закон, по-видимому, не входят в эту категорию» (доктор Паттерсон, США).

• «Оценивая как экстремизм ненасильственное отстаивание превосходства своей религии, российский закон нарушает один из ключевых принципов свободы религии и убеждений. Это положение закона служит одной из главных причин, по которым Комиссия США по международной религиозной свободе считает данный закон одной из „основных угроз религиозной свободе“. Другое положение этого закона, пресекающее „возбуждение религиозной розни“, используется для запрета на прозелитизм, практикуемый, в частности, религиозными группами, неугодными государству, например Свидетелями Иеговы» (Катрин Косман, США).

• «Поскольку ограничению подвергается возможность религии притязать на истину и превосходство, то есть ограничиваются право на личное мнение (некий „внутренний форум“) и основополагающая свобода иметь убеждения, оправдать это ограничение нельзя ничем» (доктор Вентура, Италия).

• «Все религиозные группы так или иначе претендуют на исключительное обладание истиной, что само по себе не представляет опасности. Более того, притязание на исключительное обладание истиной входит в основу большинства религий» (доктор Брайан Грим, президент Фонда религиозной свободы и бизнеса; адъюнкт-профессор лондонского Университета Святой Марии; советник Фонда Веры Тони Блэра; научный сотрудник программы «Проект „Религиозная свобода“», осуществляемой Джорджтаунским университетом; научный сотрудник Института культуры, религии и мировой политики при Бостонском университете; США).

• «Религиозная свобода включает в себя право верующих провозглашать свою религию истинной, наилучшей и единственно правильной. Это может не нравиться другим, но если верующие не навязывают другим свои взгляды и не прибегают к принуждению, то они вправе провозглашать истинность своих убеждений» (доктор Каролин Эванс, завкафедрой права Гаррисона Мура в Мельбурнской школе права; член редколлегий изданий «Религия и международное право» и «Право и религия в исторической и теоретической перспективе»; Австралия).

• «Если провозглашать истинность своей религии — это „экстремизм“, то виновными окажутся большинство верующих» (доктор Уильям Каванаф, профессор в области исследований католицизма, директор Центра мирового католицизма и межкультурного богословия при Университете Де Поля; США).

• «Отстаивание истинности своих убеждений — это не признак „религиозного экстремизма“, а верность самому себе, своим ценностям. Если эти внутренние убеждения не выливаются в нетерпимость к другим взглядам или религиям, то гражданские власти должны их защищать, поскольку они составляют одно из основных прав человека» (доктор Джон Бернбаум, президент Русско-Американского института в Москве; США).

• «Изучая религию Свидетелей Иеговы в ряде стран, мне доводилось встречаться с мирными, законопослушными и трудолюбивыми гражданами, которые показывали превосходную осведомленность о большинстве религиозных воззрений и уважение к ним; кроме того, они прилагали немало усилий для защиты своего права верить и свободно выражать свои религиозные убеждения. Благодаря их стараниям, особенно в области юриспруденции, значительно упрочилась свобода религии и убеждений отдельных людей и общин, причем не только многих меньшинств, но и крупных конфессий» (доктор Эффи Фокас, директор-основатель (2008—2012) Форума по религии; научный сотрудник Греческой обсерватории при Лондонской экономической школе; завершила стажировку по программе Марии Кюри, «Плюрализм и религиозная свобода в православных странах Европы»; Греческий фонд европейской и иностранной политики; Греция).

• «Я знаю Свидетелей Иеговы не только как ученый, изучающий их историю, учения и деятельность, но и просто как человек, в повседневной жизни. Это мои соседи, знакомые и коллеги. В моем окружении репутация у них, скорее, положительная. Они законопослушны, ладят с другими, каких бы политических взглядов те ни придерживались и к какой бы религии ни принадлежали. Они не ограничиваются лишь интересами и потребностями своей религиозной общины. Свидетели Иеговы не участвуют в политической жизни страны, сдержаны в своих высказываниях о властях и их оценке, но как граждане они не безразличны к происходящим в их стране событиям. Я считаю, что они вносят весьма значительный вклад в развитие общества, содействуют его благополучию и стабильности, поскольку они выступают за традиционные всеобщие христианские ценности. Они дорожат своей семьей, верны женам и мужьям; любят своих родителей и ответственно подходят к воспитанию детей» (доктор наук Людмила Филипович, Украина).

• «Свидетели Иеговы, которых я знаю в Великобритании, содействуют общественному благу, будучи честными на работе и не уклоняясь от уплаты налогов. Подчинение закону они считают своим религиозным долгом — за исключением ограниченного числа случаев, когда закон, по их мнению, вступает в противоречие с их пониманием Божьего закона» (доктор Крайссайдс, Соединенное Королевство).

• «Я, как исследователь различных религий (религиовед), знаю, что Свидетели Иеговы — это совершенно не агрессивная, а напротив, даже пацифистская религиозная организация, члены которой принципиально не участвуют в политических процессах, не обсуждают их и никогда не вмешиваются в дела государства. Однако эти верующие вносят свой вклад в жизнь общества честной трудовой деятельностью на разных предприятиях и в организациях, честной уплатой налогов на содержание государственного аппарата, а в трудные моменты — например, в случаях природных и социальных катастроф, оказывают помощь своим согражданам» (доктор наук Екатерина Элбакян, Россия).

• «На протяжении лет я встречался со многими Свидетелями Иеговы, а одной из моих лучших студенток, получивших у меня степень магистра по правам человека, была молодая Свидетельница, которая написала превосходную диссертацию по религиозной свободе в России. Судя по моему личному опыту, Свидетели Иеговы — это образец вежливости и благопристойности, и они не обижаются на меня из-за того, что я не согласен с их взглядами» (профессор Боуринг, Соединенное Королевство).

• «За последние 60 лет мне довелось защищать немало Свидетелей Иеговы, и я всегда считал их — хотя я не разделяю их взглядов на Библию — людьми, отличающимися высокой порядочностью, глубокой религиозностью и мирной неутомимостью» (Бруно Сегре, юрист; журналист, главный редактор издания L’INCONTRO; почетный председатель Туринского совета воцерковленных мирян; почетный председатель Национальной ассоциации свободомыслия «Джордано Бруно»; Италия).

• «На протяжении ряда лет я в качестве наблюдателя присутствовал на собраниях Свидетелей Иеговы, чтобы написать о них докторскую диссертацию, а затем писать о них статьи в научных изданиях. Могу сказать, что Свидетели — добропорядочные, честные граждане стран, в которых они живут. Они не вмешиваются в политические дела своей страны, но платят налоги; иногда они участвуют в общественной жизни, записываясь в добровольные пожарные дружины; они помогают пострадавшим от стихийных бедствий, как было, например, во время наводнений в Оранже и Боллене, но при этом они не проводят подготовку учеников среди тех, кому помогли. Они просто помогают людям. Свидетели поддерживают исследования в области альтернатив переливанию крови, от которых выигрывают и не-Свидетели» (доктор Дерикебург, Бельгия).

• «Свидетели Иеговы зарекомендовали себя как добросовестные, законопослушные граждане» (доктор Нокс, Соединенное Королевство).

• «К Свидетелям Иеговы я отношусь с глубочайшим уважением. Это целеустремленные, мирные люди, глубоко чтущие Бога и верно служащие другим. Я знаю работодателей, которые берут на работу именно Свидетелей, поскольку они отличаются честностью и высокой трудовой этикой» (доктор Дэвис, США).

• «Что касается ситуации со Свидетелями Иеговы в Эстонии, хочу отметить, что за прошедшие десятилетия отношение общества к ним поменялось, прежних отрицательных стереотипов больше нет. В светском многоконфессиональном обществе Свидетели Иеговы воспринимаются как одна из многих религиозных групп» (доктор Рингве, Эстония).

• «Свидетели Иеговы — мирные члены общества» (профессор Кларк, США).

• «Как ни печально, за преследованиями Свидетелей Иеговы стоит простая, даже примитивная логика: их недолюбливает определенная часть общества, которая зачастую ничего не знает ни об их учениях, ни о деятельности. И все же на фоне обысков, проверок, конфискации их книг и журналов и объявления их книг и журналов экстремистскими Свидетели Иеговы в России не выходят за рамки закона» (кандидат наук Роман Лункин, Россия).

• «Тем, кому не приходилось тесно общаться со Свидетелями Иеговы, они, возможно, известны только проповедью по домам, которая, надо признать, иногда кажется назойливой. Но я всегда спешу напомнить, что право Свидетелей постучаться в вашу дверь — это неотъемлемая часть жизни в демократическом обществе. Мы в долгу перед Свидетелями, поскольку они отстаивали свои права в наших судах, что упрочило позиции свободы слова» (доктор Бэран, США).

• «В основном я знаком со Свидетелями Иеговы, живущими в США. Они многое сделали ради общественного блага и, надо сказать, значительно посодействовали пониманию Первой поправки, отстаивая гражданские свободы в таких громких делах, как „Барнетт“. Как ни парадоксально, их опыт в защите гражданских свобод, возможно, как раз и вызывает опасение у России» (профессор Равич, США).

• «Изучая историю права в Америке, я оценил весомый вклад, который Свидетели Иеговы внесли в упрочение гражданских свобод, закрепленных конституцией. Их решительная борьба за возможность свободно исповедовать свою веру привела к расширению гарантий тех прав, которые Первая поправка дает всем американцам. Подобный важный вклад они внесли и в других странах, что послужило на благо не только им самим, но и множеству других конфессий» (доктор Питерс, США).

• «В моей стране, Эстонии, репутация у Свидетелей Иеговы как у граждан положительная. Они содействуют общественному благу и платят налоги. Они принадлежат к законопослушному основному сегменту общества. Они не служат в армии, но существует система альтернативной службы (работа в школах, больницах и т. д.), где они вносят свой вклад» (доктор Айн Риистан, сотрудник кафедры Нового Завета в Школе богословия и религиоведения при Тартуском университете; адъюнкт-профессор богословия свободных церквей и истории религий в Тартуской богословской семинарии; Эстония).

• «Я поддерживаю дружеские отношения с несколькими Свидетелями-греками. Раньше я жил в Салониках, и моими соседями были Свидетели. Я повсюду протестую против несправедливого их преследования — из принципа, а также потому, что, как правило, это искренние христиане, трудолюбивые и лояльные люди» (доктор Грен, Австрия).

• «Мой небольшой опыт общения со Свидетелями Иеговы, в основном в Испании, показывает, что это хорошие, целеустремленные и честные люди, непреклонно держащиеся своих учений — что необязательно плохо, если открыта возможность для цивилизованной дискуссии» (доктор Мартинес-Торрон, Испания).

• «Верующие люди, такие, как Свидетели Иеговы,— это полезные члены общества, достойные граждане своих стран. Поводов бояться этой религиозной общины нет. Дискриминация против них ничем не оправдана» (доктор Бернбаум, США).

• «Чем меня восхищают Свидетели Иеговы, так это неприятием всякого насилия и идолопоклонства в форме национализма и почитания флага» (доктор Каванаф, США).

• «Если говорить о Свидетелях, живущих в Германии, то я всегда считал их обычными, лояльными, неприметными гражданами, не выделяющимися на общем фоне» (доктор Бремер, Германия).

• «Несправедливое и неоправданное вмешательство в жизнь Свидетелей Иеговы в России выглядит вопиюще беспочвенным на фоне того, что в Европе и по всему миру они известны как мирная община, содействующая общему благу. Независимые исторические и социологические исследования подтверждают, что Свидетели Иеговы вполне заслужено, с полным основанием пользуются репутацией тех, кто воспитывает законопослушных, чуждых насилия, лояльных граждан; тех, кто всячески содействует росту, сплоченности и процветанию общества. Их свобода — ценный ресурс в борьбе с экстремизмом, в России и за ее пределами» (доктор Вентура, Италия).

Контактные лица:

Россия: Ярослав Сивульский. Тел. +7 812 702 2691

Другие страны: Давид Симонян. Информационная служба. Тел. +1 718 560 5000